«В журнале «Материнство» прочитала, что есть Евангелие, которое очень подробно рассказывает о детских годах Иисуса Христа. Стала искать его в Библии и не смогла найти. Не подскажете, в чем тут дело?»

Ольга П., Москва

Церковь признаёт лишь четыре Евангелия: от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна.

Их вы можете найти в любом издании Библии. Упомянутое вами Евангелие от Иакова относится к числу так называемых «апокрифов» (с греч. «тайный», «сокровенный»).

Что же такое апокрифы?

Те апокрифы, о которых сейчас пойдёт речь, претендуют на жанр Евангелия, но Церковь либо сомневается в их апостольском происхождении, либо считает, что их содержание было существенно искажено.

Поэтому апокрифы не входят в Библейский канон (попросту говоря, в Библию) и считаются не духовно-религиозным руководством к жизни, а скорее литературными памятниками той эпохи, когда первые поколения христиан стали вступать в контакты с языческим миром.

Основные апокрифические тексты появляются значительно позже канонических новозаветных книг: со II по IV век. С этим фактом сегодня согласны все исследователи, независимо от религиозных убеждений.

Все новозаветные апокрифические книги можно разделить на две большие группы:

первая – это некое фольклорное творчество, т. е. апокрифы, в немыслимо-фантастической форме рассказывающие о «событиях» из жизни Христа, которых нет в канонических Евангелиях.

И вторая – это «идеологические» апокрифы, возникшие в результате стремления различных мистических и философских групп использовать канву евангельской истории для изложения своих религиозно-философских воззрений.

Прежде всего, это относится к гностикам (от греческого «гносис» – знание), чьё учение является попыткой язычества переосмыслить христианство на свой лад (точно так же поступают и многие современные сектанты, пытающиеся написать своё «евангелие»).

Одной из главных причин появления апокрифических писаний первой («фольклорной») группы является естественное человеческое любопытство.

Эти апокрифы обращены к тем отрезкам из земной жизни Христа, которые в Новом Завете не описаны, либо описаны мало.

Так появляются «евангелия», подробно повествующие о детстве Спасителя.

По форме и стилю апокрифы весьма уступают богатому, образному языку Библии. Кстати, сам факт рассказа в апокрифических писаниях о событиях, которые не освещены в Библии, ещё раз подтверждает то, что апокрифы были написаны позже, чем Евангелия канонические.

Авторы апокрифов домысливали то, о чём Евангелие хранит молчание.

По оценкам исследователей, из дошедших до нас апокрифов ни один не был написан ранее 100 г. по Р. Х. (написание корпуса новозаветных книг к тому времени было уже закончено).

Характерной особенностью апокрифических писаний данного типа является их фантастический характер: авторы часто давали волю своему воображению, нимало не думая о том, насколько их фантазия соотносится с правдой.

Чудеса, совершаемые Христом в этих книгах, поражают не только своей бессмысленностью (например, мальчик Иисус собирает в лужице воду, делает её чистой и начинает управлять ею одним словом), но и жестокостью (мальчика, разбрызгавшего лозой воду из лужицы, «Иисус» обзывает «негодным, безбожным глупцом», а затем говорит ему, что тот высохнет, как дерево, что тут же и случается).

Всё это сильно отличается от основного мотива евангельских чудес Христа – любви.

Причиной появления апокрифических текстов второй («идеологической») группы было стремление к перетолкованию христианства в стереотипах языческой мысли. Евангельские имена, мотивы и идеи становились лишь поводом к пересказу совершенно иных мифов: языческое содержание стало облекаться в христианские формы.

При всем разно- и многообразии гностических учений почти все они исходили из одной идеи, которая утверждала греховность материального мира.

Творением Божьим они считали только Дух.

Естественно, такая традиция предполагала и предлагает принципиально иное прочтение евангельской истории.

Так, например, в гностических «Евангелиях Страстей» можно прочитать, что Христос, в общем-то, и не страдал на кресте. Это только так казалось – так как как страдать Он в принципе не мог, поскольку у Него и плоти-то не было – она тоже только казалась, т.к. Бог не может обладать материальной плотью.

Конечно, апокрифическая литература настолько широка и разнообразна, что её не так просто привести к какому-то общему знаменателю.

Более того, отдельные апокрифические рассказы воспринимаются в качестве дополнения к сжатому евангельскому повествованию и никогда Церковью не отвергались (например, рассказ о родителях Девы Марии, её введении во храм, повествование о сошествии Христа в ад и др.).

Однако парадокс апокрифов заключается в том, что при всей их претензии на таинственность подлинно таинственными христианскими книгами являются книги библейские.

Раскрытие Тайны Библии требует духовных усилий и состоит в очищении сердца, а не в фантастических описаниях того, как Христос сначала лепит из глины птичек, а потом оживляет их, и они улетают прочь («Евангелие детства»).

По замечанию современного индолога и религиоведа В. К. Шохина, апокрифы принципиально отличаются от Евангелий библейских именно подачей материала, способом описания тех или иных событий: апокрифический подход скорее напоминает журналистские приёмы современной телепрограммы новостей, чем серьёзный рассказ о тайном знании.

Для того чтобы в этом убедиться, достаточно прочесть и сравнить апокрифы и Евангелия. После чего, кстати сказать, становится очевидным ещё один важный момент – это Боговдохновенность Евангелий.

В Православной Церкви принято считать, что, хотя новозаветные книги и были написаны людьми (что подтверждается особенностями авторского стиля), люди эти писали, будучи движимы Духом Святым.

Именно это руководство Святого Духа созидает подлинные Евангелия, которые Церковь с течением времени безошибочно собирает в библейский канон.

В целом можно вполне согласиться с оценкой протоиерея Александра Меня, которую он дал апокрифической литературе: «Когда мы с вами из любопытства или в поисках каких-то действительно сокровенных знаний, какого-то тайного христианства начинаем обращаться к этой литературе, мы должны помнить, что эта литература есть только памятник, только свидетельство о человеческих поисках. Она содержит в себе блуждания и заблуждения, вопрошания и ошибки человека. А Евангелие содержит в себе ответ. Ответ ясный. Не предназначенный для узкой аудитории избранных, но ответ, который предполагает избранным любого человека, у которого есть искреннее желание постичь истину».

Диакон Андрей Кураев (1999 г.)